Сохатый

А рога у него, как соха...

В конце ноября, в погожий день, Иван Павлович с приятелем решили поохотиться на лося.

Выследили его в дни, когда заготавливали дрова в лесосеке. Поутру поехали к месту охоты на лошади, запряженной в легкую повозку, вскоре свернули с изрезанного тракторами большака на полевую дорожку.

Иван Павлович - мужик лет сорока пяти, среднего роста, с крупными чертами лица, поджарый, с задубелой на ветру и солнце кожей физиономии и шеи. В летнее время он занимался заготовкой дров для организаций, а зимой - промыслом ондатры на многочисленных местных водоемах.

Eгo сильные жилистые руки умело управлялись с вожжами. Поверх фуфайки на нем был надет видавший виды дождевик цвета пожухлой осенней травы. Солдатская шапка, надвинутая на кустистые брови, прикрывала зоркие серые глаза от яркого солнца. Иногда он покрикивал на лошадь своим зычным голосом. Приятель полулежал на повозке, подставив лицо под солнечные лучи, наслаждался погожим осенним деньком.

Дорожка петляла между небольшими болотцами, заросшими тальником и осокой, то ныряла в похожие на остекленевшие силуэты березовые колки, то поднималась на увалы со вспаханной зябью. Природа, казалось, замерла, затаилась; какое-то безмолвие царствовало вокруг.

Всхрапнула лошадь, выпустив из разгоряченных ноздрей струю пара, нарушив тишину. Из ложбинки, покрытой синим лозняком, с нерастаявшим снежком, выпавшим день назад, поднялась стайка красногрудых снегирей. Пролетев несколько метров, они, как спелые яблоки, украсили молоденькую хрустальную березку. Вдруг из кустов, разбросанных вдоль дорожки, с громким хохотом вылетела пара белых куропаток. Метрах в трехстах, на пригорке, где обосновались кряжистые березы, пережившие не один десяток суровых сибирских зим, сидят в дозоре черные шапки-косачи. В этом кажущемся безмолвии, замирании, ожидании чего-то сурового есть свое, немного грустное очарование поздней осенней природы.

Приехали на место. Выпрягли лошадь, Иван достал из рюкзака веник из полыни, тщательно обмел им обувь и одежду. Взял ружье и пошел на тропу, по которой лось ходил на водопой в болотце. Там же, на краю, в зарослях осоки и ракитника, были замечены лежки. Дружок верхом на лошади поехал в предполагаемое место обитания лося. Зарядив «тулку» патронами, снаряженными самодельными пулями, Иван Павлович стал маскироваться с подветренной стороны, метрах в пятнадцати от тропы. Он тщательно очистил сектор для стрельбы от веток и качающихся стеблей травы, занял удобную позицию, несколько раз вскинул ружье, пробно прицелился в место, где мог появиться лось. Стал ждать, внимательно осматриваясь и прислушиваясь. Вскоре до него донеслись крики и свист приятеля. Гон начался. Крики и свист то приближались, то удалялись. Челночный способ применял дружок.

Через какое-то время Иван услышал стрекот сорок. «Пошел, сохатый», - прошептал Иван, поднял ружье, взвел курки. Через несколько минут он увидел лося. Охотничий азарт, желание выстрелить охватили Ивана, но он сдерживал себя. Подойдет шагов на двадцать - и «резану», мысленно настраивал себя Иван Павлович, сжимая за цевье и шейку приклада свою верную «тулку».

Сохатый медленно шел прямо на охотника. Пора, решил Иван, прицелился в голову красавца-лося и плавно нажал на спусковой крючок. Громыхнул выстрел. Сохатый упал. Перезарядив ружье, Иван осторожно пошел к зверю.

Он заметил, что мышцы лося мелко подрагивали. «Готов, - подумал Иван, - надо только горло перерезать, кровь спустить». Прислонив ружье к туше лося, он вытащил нож. Заступил со стороны крупа зверя так, что его шея оказалась между ног охотника. Иван Павлович одной рукой потянул голову лося за рога на себя. Только коснулся лезвием ножа, неглубоко порезав шкуру, - зверь вскочил на ноги. Иван не успел ахнуть, как оказался верхом на лосе. Сохатый со всадником на спине ринулся в сторону зарослей тальника. Иван, как мотогонщик, схватился за рога бегущего лося…

«Я гнал на сохатом, как царевич на сером волке - рассказывает Иван, - но был сбит отростком солидной талины, от ствола которой отвернул лось. Удар был такой, что у меня посыпались искры из глаз, шапка моя слетела и зацепилась на верхушке куста тальника метрах в пяти!»

Иван, округлив до предела глаза и оскалив желтые прокуренные зубы, изобразил позу, в которой он находился во время скачки. «Все этопроизошло, как в ускоренной киносъемке. Слетев с сохатого, я плюхнулся в болотные кочки. Какое-то время лежал, не понимая, на каком «транспорте» проехал. После, когда отошел от шока, шагами смерил, сколько скакал на лосе, - оказалось двадцать шагов! Когда приехал приятель на лошади, то сначала не поверил моему рассказу. Осмотрев место события, увидев следы крови, отброшенные нож, ружье, шапку, висевшую на кустах, и главную улику - солидную шишку и ссадину на лбу, - поверил. Присели перекурить. Я говорю приятелю: «Почему так произошло? Целился в голову сохатого, и пулями патроны заряжены, и стреляю вроде бы неплохо, а лося не убил?». После долгих споров-разговоров пришли к единому мнению, что выстрел в голову по крупному зверю не всегда приносит успех. Видимо, в момент спуска курка сохатый сделал движение головой, и круглая самодельная пуля попала в череп под углом, отправила зверя в нокаут, рикошетом ушла в сторону».

Возможно, эта версия правильная, но случай забавный, закончившийся без большого вреда здоровью охотника и лося.

После этого события во время перекуров, зная, что Иван - отменный рассказчик охотничьих баек, мужики частенько просили его: «Иван Павлович, расскажи, как ты гонял на сохатом по болотам». Вытащив кисет с вышитыми словами «Ване от Маши», неторопливо свернув «козью ножку», Иван Павлович степенно, добавляя колорита смачными словечками, начинает рассказ: «Как-то мы с дружком поехали на охоту»…

Ю. ФАДЕЕВ,

с. Окунево.